Мой сайт

Главная » 2013 » Март » 16 » Председатель правления банка "Возрождение" Дмитр
11:40
 

Председатель правления банка "Возрождение" Дмитр

30.08.2011, DV-Reclama.ru

Председатель правления банка "Возрождение" Дмитрий Орлов: "Деньги развалили Советский Союз, вернее, их отсутствие"

«Говорят, при советской власти не было банкиров,- это неправда»
Интервью с председателем правления банка «Возрождение» Дмитрием Орловым

Дмитрий Орлов, банк Возрождение

Создав частный банк в самом начале 90-х, Дмитрий Орлов мог бы не хуже других пионеров-банкиров поучаствовать в российской приватизации. Но, как говорит, не захотел. Как действовала финансовая система на заре нашего бизнеса и о правильной банковской стратегии председатель правления банка «Возрождение» Дмитрий Орлов рассказал корреспонденту «Денег» Максиму Буйлову.

- Как вообще у вас родилась идея создать коммерческий банк?

- Это не то чтобы мне в голову пришла идея. В 1990 году был принят закон о банках, в котором говорилось, что не останется государственных банков - все будут коммерческими. Всех поставили в условия, когда надо было переходить на коммерческие рельсы. И уже в сентябре 1990 года мы начали работу по акционированию Московского областного управления Агропромбанка СССР, а 12 октября 1990 года мы провели собрание. Многие наши клиенты и стали нашими акционерами. Уже через несколько лет их было у нас свыше 9 тыс.

- То есть вы как работали, так и продолжали работать?

- Абсолютно, ни на один день не останавливались. Нельзя же было остановить систему расчетов. Тогда такой бардак был, я извиняюсь, о создании банков уведомительно сообщалось. То есть мы создали банк и сообщили ЦБ, что появился новый коммерческий банк. Неудивительно, что тысячи три банков за короткий срок налепили. Наша очередь подошла к 12 апреля, тогда мы формально стали коммерческим банком, а реально как работали, так и продолжали.

- Но ситуация ведь поменялась, условия работы, требовались новые специалисты - откуда их было взять, ведь в институтах в то время преподавали политэкономию и историю КПСС?

- Вот, говорят, при советской власти не было банкиров,- это неправда. Деньги все были государственные, и по логике любому предприятию, раз оно государственное, их должен давать бюджет. Так как денег в бюджете не было, стали записывать: столько-то вам бюджет дает оборотных средств, а столько-то перекрывайте за счет кредитов. Кредиты делили в Госплане по министерствам и ведомствам, а потом доводили до Госбанка СССР. Госбанк по цепочке спускал эти лимиты по министерствам, те потом делили их по регионам, по предприятиям и доводили до Госбанка. Я шесть лет был управляющим конторы Госбанка в Мытищах. Там крупные заводы, оборонка большая была. Мои экономисты анализировали баланс предприятия и писали, например, что такому-то предприятию нельзя давать кредит. Но потом наше письмо шло по цепочке наверх, там были высшие материи, нам доводили лимит и велели все-таки давать. По аграрным делам, например, кредиты давались колхозам - ставка 1% годовых на 25 лет, и естественно, никто ничего не возвращал.

- Вы окончили Финансовый институт и сразу попали в Госбанк. Насколько это было в порядке вещей?

- А другого выбора не было. Я учился в банковской группе. Тогда было распределение, а поскольку у меня московской прописки не было, меня распределили в Подмосковье, в областную контору Госбанка, в Красногорское отделение. Там я начинал с рядового кредитного инспектора, зарплата - 90 рублей. Технари тогда больше получали - 120 рублей после института. На заводы шли, в конструкторские бюро. А банковская отрасль низкооплачиваемая была. Стипендию нам платили вообще 28 рублей 50 копеек.

- Как получилось, что вы из Госбанка перешли в Агропромбанк?

- В 1988 году было решение разделить Госбанк на четыре спецбанка: Агропромбанк, Жилсоцбанк, Промстройбанк и Сбербанк. Александра Александровича Обозинцева назначили председателем Агропромбанка СССР. Я его хорошо знал. Он меня позвал, сказал: ты знаешь область, кроме тебя никто не сделает. В общем, уговорил меня. Тогда, чтобы перейти из Госбанка в Агропромбанк, надо было доложить, ну я к первому секретарю обкома пришел, докладываю. Он стал уговаривать остаться, я ему говорю: «Да никто же подчиняться не будет», а он: «Ты ко мне на бюро их вызывай». Ну дурь полная - решать банковские вопросы на бюро обкома партии. Вот так и перешел я в Агропромбанк.

- Партийные органы часто указывали, как работать?

- Вообще, КПСС экономикой никогда не занималась, только когда началась перестройка, был создан экономический отдел ЦК, появился секретарь ЦК по экономике, и, раз появились структуры, стали активно заниматься. А когда меня только назначили руководителем конторы Госбанка, нас вообще курировал секретарь обкома по строительству.

- Когда вы из областного Агропромбанка стали делать коммерческий банк, ситуация в стране была не самая простая - все потихоньку разваливаться начало...

- Раньше, когда бюджет СССР был, все деньги из республик поступали в него. В 1990 году о державе никто не думал - эмоции были. Верховный совет России сказал, что раз мы республики все независимые, значит, должны иметь свой бюджет. Поэтому все платежи бюджетные, которые формируются в России, должны идти в Минфин России. А потом уже Верховный совет России решит, что и сколько перечислять в союзный бюджет. Был создан Внешторгбанк РФ, и оказалось, что 90% валютной выручки в СССР формировалось на территории РСФСР. И примерно 90% бюджета СССР формировалось предприятиями, находящимися на территории РСФСР. Закон приняли в 1990-м летом, и к 1991 году стало понятно, что денег на поддержку дотационных республик - а это Средняя Азия, Кавказ - в союзном бюджете нет. Без денег Союз никому не нужен - начал разваливаться. Так что деньги развалили Советский Союз, вернее, их отсутствие. И еще чиновники, которые оказались очень низкого уровня. Качественные чиновники были в союзных министерствах, а в республиканских - на порядок ниже. Думаю, трагедия в том, что эти обиженные российские министры не стали брать грамотных чиновников из союзных министерств. Вот у нас и началось.

- С Госбанком так же получилось, как с чиновниками?

- Матюхин возглавил Госбанк РСФСР в 1990 году. Но он не практик, он был научный человек, его Хасбулатов посадил в кресло. Я вот, например, считаю, что в появлении чеченских авизовок большую роль сыграло поведение Госбанка РФ того периода. Раньше обратная связь была. Если ты какой-то платеж делаешь из Москвы, например, во Владивосток, там, предположим, документооборот был 12 дней. Через 12 дней я должен был получить подтверждение, что платеж прошел, все в порядке,- контроль был за движением денег. А Матюхин отменил это. В банковской системе такого не может быть. По авизовкам чеченским, до сих пор никто не знает, сколько денег было украдено. А все потому, что были нарушены система расчетов и контроль над системой расчетов.

- А почему именно чеченские авизовки?

- Ну это, знаешь, так назвали. Я не думаю, что это они придумали. В советское время, когда я работал в Госбанке, было понятие «уральские фальшивые червонцы». Их первый раз обнаружили на Урале и стали называть уральскими. С авизовками, возможно, то же самое: впервые появились в Чечне, где совсем контроля не было, вот и стали так называть, а они ходили по всей стране. Мы у себя такие поймали, когда уже банк стал банком «Возрождение». Доложили органам, они пришли, забрали людей. Там большая сумма была - сразу сомнения вызвало, мы пробили, что за плательщик,- оказалось, липа. Тогда положено было докладывать. Кто-то докладывал, кто-то нет. Кто-то был создан специально для этого.
«Мы на своем месте стабильно сидим»

- Когда вы увидели, что новые коммерческие предприятия реально появились?

- Если говорить о кооперативном движении, закон приняли в 1985 или 1986 году. Ну как они могли развиваться, если в законе о кооперации было написано, что кооператив не мог сам по себе создаваться, а должен был существовать при чем-то? При кооперации, госторговле или при каком-то предприятии. Вот, на бюро обкома партии вызывали меня, министра финансов области, руководителей ведомств, решали. Помню, Юрий Мариничев был председателем кооперации, его вызывали на бюро и говорили: вот вам план - столько-то кооперативов должно быть в области. Я помню, кооператив «Огонек» был в Чехове - фиктивно что-то делали, деньги уводили, потом подожгли. В Серпухове был кооператив «Пчелка», ему надо было дать деньги - кредит на приобретение «КамАЗа». Для чего? Чтобы он перевозил пчел по мере изменения цветения летом. Дури полно было.

- И вы такие кооперативы кредитовали?

- Кто-то додумался, что раз они при предприятиях, то финансовая ответственность лежит на предприятии. Мне проще было давать деньги под гарантию предприятия. У нас начальник ГУВД был, такой Иван Шилов, он потом замминистра внутренних дел СССР стал. Хороший мужик. Прокуроры говорят: это же жулики все! А им в ответ: «Вы смотрите не трогайте их». Представляешь? Прокурорам, силовикам говорили - не трогайте кооперативы. Представляешь, как люди гуляли?

- Когда вы почувствовали по банковскому бизнесу, что есть частные предприятия?

- В 1991 году, когда банк стал работать. Время тяжелое было. Разруха, денег не было ни у кого. Для всех сложное время было - резко рубанули. Сейчас я не готов говорить, правильно или неправильно, потому что, если бы начали плавно, может, ничего и не получилось бы. На Руси если плавно решать - никогда не решишь. А тут рубанули, но потом начали восстанавливать. Кто выплыл, тот выплыл, закон рынка такой. А банки - что, наше дело - обслуживать. С деньгами плохо было, капиталы маленькие - откуда было взять?

- Госбанк вас рефинансировал?

- Нет, Госбанк не давал денег. Ресурсная база создавалась за счет клиентов. Немножко начал зарождаться межбанк. Какие-то банки друг другу доверяли. Я мог позвонить Юре Полетаеву во Внешторгбанк, товарищ мой был, он меня знал лично. Капитал банка небольшой был, я ему говорю: вот у меня такая-то ситуация, возврат виден. Он мне давал деньги. Это сейчас лимиты друг на друга, нормально, цивильно, как положено. А тогда так было: позвонил, доверяешь - дай. Тогда гиперинфляция была, ставки 140-150%.

- А куда вкладывали средства при такой инфляции?

- В кредиты, необходимость была. Никуда не денешься, банк же не может жить без кредитов. Ставки нормальные были - 120, 130, 140%. Потом уже стабилизация более или менее началась, после 1998 года.

- Тот Агропромбанк, который Смоленский купил, он тоже на базе Агропромбанка СССР создавался. Как же вам кусочек Агропромбанка отдали?

- А мне никто ничего не отдавал. У нас в системе Агропромбанка пять таких банков было, которые стали коммерческими. Смоленский ко мне все ходил, уговаривал: «Дмитрий Львович, войдите в систему, у вас полная самостоятельность будет». Я говорю: «Саша, я потихонечку сам поработаю». Акционеры нам дали средства, мы арендовали помещение. Счеты, машинку, ручки - все надо было покупать, нам ничего не перешло от Агропромбанка.

- В залоговых аукционах участвовали?

- Я был один из подписантов «письма тринадцати» (открытое письмо «Выйти из тупика!», призывавшее перед выборами 1996 года снизить накал политической борьбы и не доводить дело до гражданской войны.- «Деньги»). Я осознанно подписывал, хотя не могу сказать, что любил Ельцина, мне не нравились многие его действия. А потом, когда начали делить пироги, мне один товарищ из олигархов позвонил и говорит: вот, Дмитрий Львович, мы тут между собой разделили, вам немножко дадим. Я говорю: дайте подумать. Два дня думал, перезвонил ему и сказал, что мне ничего не нужно. Потому что морально я бы себя некомфортно чувствовал. У каждого человека своя мораль. У меня совесть чиста, ни одной акции я нигде не взял. Тем более они бесплатно брали, чего греха таить. Знаю я, как это делалось, все знают сейчас.

- А в 1998-м в ГКО играли?

- Нет. Там было условие обязательное: если ты первичный дилер по ГКО, должен иметь какой-то пакет. Мы должны были иметь тогда миллионов семьсот или восемьсот. У нас и было. Тогда Андрей Козлов был в ЦБ, я к нему пришел и говорю: «Знаешь, Андрей, давай так договоримся: я вот письмо принес, разреши мне, чтобы до 1 июля я остался первичным дилером, но пакет не буду держать. А, предположим, 15 июня, за две недели, я тебе напишу письмо: либо я остаюсь и выполняю обязательства, либо не буду первичным дилером». Поэтому к июню у нас миллионов тридцать осталось в ГКО из семисот. И в тот кризис у нас ни один клиент ни копейки не потерял. А почему мы в ГКО не лезли - мы давали людям деньги. Хотя доходность была на порядок меньше. Но мы знали: уйдем в ГКО - не сможем дать денег клиенту. Клиент уйдет в другой банк. А вообще, все эти рассказы о том, что банки очень много потеряли на ГКО,- не верь им.

- Доходность-то бешеная была.

- Тогда на другом зарабатывали. Ходорковский и другие зарабатывали на Минфине. У Минфина денег не было на зарплату и так далее. И Минфин давал банкам гарантии, а те давали...

- Деньги?

- Если бы! Я тоже был убежден, что деньги, хоть я и банкир. Помню, нам дали возможность по той же схеме с Минобороны поработать. Оказывается, тот же МЕНАТЕП министерствам давал векселя свои, а не деньги. А через три месяца, когда из Минфина получал живые деньги, эти векселя выкупал с дисконтом. А у нас даже в голове не было, что можно отдать какую-то бумажку. Мы честно отдавали деньги. Когда генералы узнали, что мы деньги даем (хотя и это выгодная операция была, потому что Минфин - надежный гарант, там мы тоже заработали хорошо), они потом бегали в Минфин и кричали, что только с банком «Возрождение» хотят работать.

- Стабилизационный кредит после кризиса 1998-го вы тоже получали...

- Ты понимаешь, вот это ошибка. По большому счету получали не мы. Вернее, мы получили, но мне Лужков был должен 800 млн. Я деньги давал АЗЛК, под его гарантию. Кризис начался, я ему говорю: отдавай, сроки кончились. Он говорит: не могу. Тогда, говорю, пиши письмо Геращенко. Потому что Виктор, он мой друг, но просто по дружбе денег не даст. Поэтому Лужков написал письмо: мол, в связи с тем что не могу банку «Возрождение» вернуть деньги, под мою гарантию дайте ему кредит, вот и все. Он тогда написал письмо по Банку Москвы, по Мосбизнесбанку и по «Возрождению». Ну эти деньги, конечно, нам помогли тогда пережить ударный момент. Но они нужны нам были всего месяца полтора.

- А кризис 2008-го?

- Он тяжелый, конечно. С 1998 годом не сравнить - небо и земля. Тот локальный был, а в 2008 году все западники лимиты позакрывали на Россию - не только на банки, любые. Помогло то, что государство резервы накопило. Нам выделили лимит в 25 млрд, но мы брали максимум 11 млрд и в январе 2010 года досрочно погасили. Но и это пережили. Я вот смеюсь - мы все время в «тридцатке» находимся. Были и остаемся, а вот те, кто перед нами был,- из них процентов семьдесят исчезло. Появились новые, а мы на своем месте стабильно сидим.

Максим Буйлов, журнал «Коммерсантъ Деньги»
Просмотров: 356 | Добавил: onvild | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0